ГРИБЫ, МУТАНТЫ И ДРУГИЕ: АРХИТЕКТУРА ЭРЫ ЛУЖКОВА
Даша Парамонова
1990-е принято ругать — «развал страны», утраченные ценности, политические и экономические реформы. Однако я испытываю к этому периоду сильную эмоциональную привязанность. То, что происходило с Москвой, случилось с моим домом и с моим районом. Мы выросли вместе.
Оценки лужковской архитектуры единодушны — здания такого безобразного эстетического и технического качества должны как можно скорее исчезнуть из московской застройки. Однако возможна и другая оптика. Книга выпускницы и преподавателя института «Стрелка», архитектора Даши Парамоновой — остроумная попытка рассмотреть архитектурное наследие лужковской Москвы как бесценное свидетельство тех перемен, которые претерпело российское общество в постсоветскую эпоху.
Об авторе
Даша Парамонова — архитектор, выпускник и преподаватель Института «Стрелка», директор архитектурного бюро Александра Бродского.
ГРИБЫ, МУТАНТЫ И ДРУГИЕ: АРХИТЕКТУРА ЭРЫ ЛУЖКОВА
За небольшой период, всего двадцать лет, в Москве зарождаются и успевают сменить друг друга две разные культуры. Но одно явление остается неизменным — мэр Лужков.
Юрий Лужков сменил Гавриила Попова на посту мэра в 1992 году. После «смутного времени» надо было наводить порядок и строить новую жизнь. Образ градоначальника менялся вместе со страной и Москвой в течение всего периода правления Лужкова. Председатель Мосгорисполкома в советские времена, член КПСС до ее последнего дня, вице-мэр Москвы, мэр-хозяйственник, политик, бизнесмен, изгнанник. Начав с «уборки» города, он переключился на крупномасштабные проекты по возрождению «былой Москвы», какой он ее видел, а затем замахнулся на Россию, но, потерпев неудачу в большой политике, так и остался в пределах своего города, где развернулся как настоящий хозяин. Лужков, можно сказать, любил культуру. Среди его увлечений — театр, музыка, скульптура. Но именно архитектура со временем стала его настоящей страстью. Мэр решительно менял городское пространство, руководствуясь исключительно собственным вкусом. Однако, удивительным образом, его личные пристрастия совпали с коллективным вкусом многих его современников. Принцип «новое лучше старого» и стилизация «под старину» были одинаково почитаемы как городской администрацией, так и горожанами. И неважно, шла ли речь о новой мебели в квартире и замене гипсовых карнизов на полиуретановые, или о реконструкции типа «снос с последующим восстановлением». Уникальное сочетание административного диктата предыдущей эпохи и новых «коммерческих» приоритетов позволило радикально модифицировать Москву по прихоти одного человека. Высказывания о преимуществе копий перед подлинниками создали Лужкову репутацию невежи, а чужеродные проекты в исторической среде превратили его во врага сторонников сохранения архитектурного наследия.
